Я учусь читать между строк, мне кажется это невозможным. Чернила и книги, войдите и избавьте мое сердце от этих оков, не бойтесь сказать «я тебя люблю» и, что я никогда не уйду из жизни как Эдип. Все слова настолько медленны и все жесты настолько изящны, что я не добился от тебя внимания. Тысяча сожалений, моя любовь. Это сердце ребенка, которое сворачивает с истинного пути, взрослея. Твое сердце не пройдет этот путь, не поверит в тех пацанов, у которых нет тех принципов, которые ты не признаешь, быть сволочью и терять силу любить. Ты либо заботишься об этом холодном мире, либо смотришься осторожным и слабым. Густой туман, маска, вуаль, плохая видимости, выбивает. Камни в сумке, ты смирился с тем, что придется поступать неблагородно. Загруженный верой в то, что чувства мешают, заложник пустых дневников. Не жди вечной жизни, чтобы взвалить ее на свои плечи. Тяжело оставаться храбрым в то время, как жить становится все трудней. Беречь свое сердце, оставлять его незапятнанным, беречь своего брата. Холить своего отца и свою мать, уделять им внимание пока они дышат. Возможно мы немного искореняем любовь на этой бесплодной земле, которую воскресит улыбка.

«Я не боюсь бури»

Последний раз, когда я говорил «я тебя люблю»? Я его не вспомню. Проходят годы. И несмотря на это я не ищу оправдания. Это про веру, которой у меня никогда не было. Если бы я знал как это сберегает силы, люди, одни против других. Я не ищу для себя роскоши. И как пройти эту стену, эти прочные доспехи, которые построены в качестве прочной клетки. Это так трудно, находясь в ней, сказать: «Нужно было просто…». Но мы такие, какие есть. Долгое время мы не знали того, на что рассчитывали, ты знаешь, и мы находим удовольствие в офисах, потому что мы боимся. Великие теории? Нет, я говорю о том, чего мы избегаем. Задеть за живое, мои раны меня к этому обязывают. Я не более чем эта ничтожная повязка для ампутированной конечности. Я всю свою жизнь поглощал эту сторону поэзии. Я прошу у тебя прощенья, если в моих глазах ты ни разу не увидел того, что хотел. Я этого не переживал, и даже если страх быть таким жестким так велик, то мы все равно сможем об этом сказать. Предпочитая бежать и не сдаваться, я пустился наутек. Со временем я все больше бегал, молясь за то, чтобы однажды добиться своего. Я теперь бегу ради смерти. Сейчас, когда наступила тишина, когда пустота охватила землю, в моей голове очевидность это доказывает: я больше не боюсь бури.

Если бы только мои слова и жесты были просты. На пути к этому накапливаются неловкость и молчаливость. Между моим сердцем и остальным миром возвышается стена молчания. Этот текст не настолько величественен. Это всего навсего часть вины, которая прячется промеж остальных. Это потому ,что все мы были хоть раз под ударом, потому что слова утешают.